Футбольный бог
Сообщений: 5 142
Регистрация: 23.6.2010
Из: Владимир
 Россия
ИД на сайте: 339073
Репутация:  504 
|
Истории 14-го сезона Голы.
показать
Я не так много голов забивал. Но было три уникальных и один лучший.
Все уникальные объединяет одно общее, о чем после.
Первый. Было мне лет 17-18. Играл по молодости правого нападающего. По игре оказался в центре вблизи линии чужой штрафной. А мяч у нашего полузащитника на левом фланге. Бросился на свое место. Что-то толкнуло оглянуться. Мать моя, летит. В смысле - мяч. Что делать? Я лицом к угловому флагу, чужие ворота слева метров 16-17, мяч подлетает на уровне груди сзади. Наклонился вперед и лягнул его пяткой куда-то в сторону ворот. Пока восстанавливал равновесие, слышу: а-а-а! Сам не видел, но уверяли, что мяч влетел в правую от вратаря девятку.
Второй. Это уже лет 21-23 мне было. Играл правого центрального хава. Игра шла в центре поля, и вдруг последовала сильная передача вразрез. Неточная. Нападающий наш не побежал. А я сдуру помчался. Всего пару раз в жизни так бежал. Тут вот и еще за самолетом по аэродрому, когда опоздал на посадку. Если взглянуть сверху, то я двигался практически параллельно линии аута, а мяч слева под острым углом наперерез. Сошлись мы с ним метрах в пяти-шести от лицевой линии на правой линии штрафной. Помню мысль: ля, писец, поздно. Но фиг ли делать, зря, что ль, бежал? На последнем издыхании в каком-то неимоверном усилии махнул ногой и - попал! По мячу, естественно, о воротах я в тот момент и не помышлял. Мяч с присвистом полетел ровнехонько вдоль ворот и вдруг каким-то невероятным образом свернул по крутейшей дуге под дальнюю штангу. Тишина. Помню еще: защитник, по долгу службы припустившийся следом за мною, но, конечно, опоздавший, остановился и сказал раздумчиво: и что это было?
Третий. А это мне уже 29-й годок шел. Это я уже был играющим тренером в собственноручно (но не единолично) созданной команде. Тогда я уже плотно обосновался на позиции опорного полузащитника, хотя это амплуа не совсем отвечает моим наклонностям. Но - пришлось. Дренаж поля был никакой, и после дождя повсюду стояли лужи. Затеял я в центральном круге обводку. Но не заметил врага сзади, который меня подло и снес. Причем так, что я не успел отреагировать и натуральным образом ударил мордой в грязь, даже руки не успел подставить. Штрафной, ага. Помню, пришлось мяч вынести чуть левее, чтобы из лужи не бить. А этот нехороший человек, что меня в лужу окунул, стал напротив и при этом гадко так улыбался. Позже я понял и простил его радость, но тогда решил: убью мерзавца. Разбежался и со всей дури влепил с носка, целясь прямо в наглую рожу. До сих пор перед глазами картинка. Почему-то кажется, будто все вокруг в тот момент, застыли, хотя, конечно, такого быть не могло. Далее. Происходящее и мои сопутствующие мысли. Гад и дернуться не успел, но мяч просвистел у него над левым ухом. Я в гневе: промазал, ля! Мяч в воздухе над головами, две секунды - "полет нормальный". Я в трансе: чего это он не падает-то? Мяч ныряет под перекладину в метре от левой от вратаря девятки. Я в шоке: ну ни хрена себе!
Я был бы не я, если бы позже не попытался повторить сей подвиг. Не в игре, просто так. Лучшие результаты - мяч самую малость, едва-едва залетал за линию ворот. Тогда я и зафиксировал свой рекорд по силе удара - 42 метра с копейками. Что характерно - и правой, и левой. Слабовато, конечно, но что уж тут уж.
Общее у всех трех случаев: я и помыслить не мог, что возможен гол.
Трехсотый матч на первенство района
показать
Кричат, свистят и бесятся трибуны.
Трепещут флаги, словно паруса.
На чьей сегодня стороне фортуна,
Известно станет через два часа.
Пришла пора решающего матча.
Ох, будет работенки у врача!
Нам позарез сейчас нужна удача,
А их вполне устроит и ничья.
Наш тренер перед матчем чуть не помер
Валокордин пригоршнями глотал.
Стонал: - Судья не наш, чужое поле.
А я ему спокойно так сказал:
- Отвык бояться я чужих полей,
Настроенных враждебно стадионов.
Ведь у меня сегодня юбилей -
Трехсотый матч на первенство района.
Их капитан с ехидностью японца
Мне, нагло ухмыляясь, руку жмет:
Мы первый тайм играем против солнца,
А во втором оно уже зайдет.
Но погоди, зараза, ухмыляться.
Еще посмотрим, кто из нас хитрей.
Меня сегодня надо опасаться,
И я б советовал держаться поскромней.
Я в семь секунд легко определяю:
Они играют по системе три-пять-два.
Ну, что за глупость?! Я их растерзаю!
Вот только чуть разбегаюсь сперва.
В футболе побеждает тот, кто злей.
А я уже с утра как заведенный.
Ведь у меня сегодня юбилей -
Трехсотый матч на первенство района!
Я раз за разом прохожу по флангу,
Опекуна запутав серией финтов,
И то на ближнюю навешиваю штангу,
А то на дальнюю - там Вася Иванов.
Мяч у меня нельзя отнять без фола.
Штрафной, я разбегаюсь, бью - и вот
Их от, казалось, неминуемого гола
Спасает перекладина ворот.
Мой опекун уже неровно дышит.
Мне жаль тебя, парнишечка, прости.
Но я не дам - японец, где ты, слышишь? -
К воротам нашим даже подойти.
Ведь у меня сегодня юбилей -
Трехсотый матч на первенство района,
И я ношусь, как молодой олень,
Неутомимо, целеустремленно.
Ох, чувствую, что сил моих не хватит,
Но голос шепчет внутренний: - Не трусь!
Технично отбираю мяч в подкате
И напрямик к чужим воротам прусь.
Два мужика, я вижу, непременно
Затеяли меня остановить.
Один при этом метит по колену,
Другой на пятку хочет наступить.
Но в ловком элегантном развороте
От стыка я красиво ухожу.
Сегодня я на пике, я на взлете!
И я еще не то вам покажу!
Эх, жаль, что не приехали Пеле,
Круифф, и Платини, и Марадона.
Ведь у меня сегодня юбилей -
Трехсотый матч на первенство района.
Жарища давит, просто нету спасу.
Дыхалки не хватает для рывка.
Сейчас махнуть бы литров десять квасу!
Или хотя бы кружечку пивка.
Полтайма пролетели как мгновенье,
Мотаюсь я по полю взад-вперед.
Но замечаю с удовлетвореньем,
Что все же наша, так сказать, берет.
Они прижаты к собственной штрафной.
По всем по швам защита их трещит.
Лишь гад ловила, словно неродной,
Берет подряд все мертвые мячи.
Он надо мной смеется, Бармалей,
Наверно, тоже метит в чемпионы.
Да он сорвать затеял юбилей!
Трехсотый матч! На первенство района.
Он снова мяч с ноги моей снимает.
Он полон сил, он молод и горяч.
Ну надо ж - из девятки вынимает!
Он, как магнит, притягивает мяч.
Но чу! Пришел желанный миг удачи.
Навес, вратарь выходит из ворот.
Он не достал! Лети ко мне, мой мячик,
Заветный час триумфа настает.
Он возле штанги должен опуститься.
Я бью в прыжке. Напрягся стадион!
И мы летим, как две большие птицы,
Коленом в штангу я, в ворота - он.
И в операционной на столе
Я думал, глядя в переплет оконный:
Ну, кто еще так справит юбилей -
Трехсотый матч на первенство района?
Дипломная эпопея.
показать
А вот долгая история. Кульминация в ней - начало футбольного матча. Однако, думал-думал, ну куце как-то будет рассказать лишь за кульминацию, без всего остального. Тем более, что вся история, на мой взгляд, крайне занимательная. Жизнь ведь не один только футбол. Поэтому рассказ о том, как я, заканчивая институт, защищал дипломный проект.
Итак. Февраль 1984 года. Распределение на преддипломную практику. Народ разъезжается кто куда по автопредприятиям страны. В Хабаровск, Владивосток, Свердловск, Москву, Горький. В основном группами по четыре человека. Меня же - одного! - засылают в Кепервеем. Иду в деканат. "А что ты хотел? - удивляется ответственный за преддипломную практику. - Ты учишься хуже всех, а потом - никаких пожеланий в отличие от других не высказывал, никуда не просился". "Понимаю, - говорю, - но не в Кепервеем же да еще и в одиночку, блин!" "Да куда ж я тебя пошлю? - снова удивляется ответственный. - Все уже занято, расписано, подписано. Только Кепервеем и остался." "А вон в Иваново, - говорю я, - Едет только три человека, давайте меня четвертым". Удивление ответственного достигает пика: "Как это так - давайте?! Существует утвержденный план, менять его никто не будет." "Тогда, - из последних сил продолжаю гнуть свою линию, - вы рискуете выпустить на одного специалиста меньше. Я ж двоечник, сами говорите, что я там один буду делать?" Последний аргумент возымел действие, и ответственный пошел консультироваться к ректору. Оказалось, и утвержденные планы могут меняться. Ура, я еду в Иваново!
Для справки. Кепервеем - аэропорт Билибино. Это на Чукотке, 650 км от Анадыря.
Иваново, Иваново, город невест. Нет, не удалось мне рассмотреть ивановских девчат. Пары дней мне хватило, чтобы сообразить: данные, которые требовались мне и еще одному товарищу, практически идентичны. Сидеть бок о бок и переписывать одни и те же числа в плановом, экономическом и прочих отделах - нет, это не по мне. Договариваюсь с этим товарищем (а он отличник и вообще человек ответственный и заслуживающий полного доверия), что он работает в одиночку, а все данные я перепишу у него уже дома. В обмен, я же не халявщик, предлагаю ему остановиться на недельку у моей родни в Москве и быть у него гидом. В те годы я знал Москву получше многих коренных ее обитателей. А он в Москве никогда не был. Так что обмен получился вполне честным и благородным. Короче, он остался, а я покатил во Владимир, час езды на автобусе от Иваново, где тоже имелись родственники. И весь месяц отдыхал душой и телом. То в Москву поеду, погуляю там, то во Владимире отрываюсь, благо с деньгами проблем никаких. Лепота! Разик даже в Иваново съездил - час езды! - типа, с инспекторской проверкой как работа движется. Убедился - все нормально, переночевал и обратно покатил. Короче, приятно провел время и о Кепервееме даже не вспоминал.
Надо ли говорить, что апрель и май я продолжал сачковать по полной программе и занимался чем угодно, только не дипломом? В институте появлялся исключительно чтобы погонять мяч в спортзале, а уходя обязательно подходил к стенду со списком дипломников, где напротив каждой фамилии отмечалось, сколько процентов дипломного проекта сделано, показано ответственному за этого студента преподавателю и одобрено им. Красиво так заштриховывались квадратики, каждый квадратик - пять процентов. Моя строчка радовала глаз девственной чистотой. Но когда у народа стало оставаться по два-три квадратика, я понял: пора. А не то может плохо кончиться. К тому же, до меня стали доходить слухи, что мой руководитель, он же по совместительству декан факультета, проявляет нездоровый интерес к состоянию моего здоровья. Особенно его психической и умственной составляющими.
Раннее утро 14 июня 1984 года. Звонок в дверь. Открываю. На пороге стоит староста и с него прямо и начинает: "Ты где бродишь, мне пришлось из-за тебя в шесть утра вставать, третий раз прихожу, застать не могу. Сегодня начинается защита дипломных проектов, декан рвет и мечет. Ты думаешь диплом получать или нет?" - "Так у меня защита 28-го..." - начинаю я, но он меня перебивает: "Какой там 28-го! Короче, Вишняков (это декан) ждет тебя сегодня на кафедре в три часа дня со всем, что у тебя есть. Не придешь - к защите допущен не будешь. Пока!" Ух ты, думаю, неприятная новость.
У меня на тот момент из обязательных 11 листов чертежей (24-го формата, а по-нынешнему это А1, кажись) полностью было готово только 2, еще 3 начато, а из 110 листов пояснительной записки - ни одного, только черновики. Не знаю, как сейчас, но в те времена приходилось все делать ручками: и чертить, и писать. Засел я за работу. К назначенному сроку у меня на руках было три готовых чертежа, четвертый - почти. И двадцать с чем-то листов пояснительной записки. Несмотря на приличный объем это была самая простая часть диплома, которая называлась "Технико-экономическое обоснование". Ничего не надо было выдумывать, сюда вошли как раз те данные, что были взяты с Иваново. Впрочем, это уже излишние подробности. Перед выходом из дома я с болью в сердце оглядел свое "хозяйство". Разбросанное по комнате, он производило впечатление, но собранное в кучку, казалось таким маленьким-маленьким.
Должен сказать, это важно для понимания, что сам декан хорошо ко мне относился со времен студенческого сельхозотряда. Это правда, учился я ахово, но был честен и вкалывал, когда требовалось, без отлынивания и сачкования. Декан, мельком проглядев чертежи и пролистав записку, глянул на мои руки - нет ли там еще чего - и спросил: "Это все? Пиши заявление на осень". "Какую осень?" - не понял я. С этого места пошел оживленный диалог.
Он: - Пиши заявление с просьбой по семейным обстоятельствам перенести защиту диплома на осень.
Я: - Зачем?
Он спокоен и деловит: - Защищаться будешь осенью.
Я в искреннем недоумении: - Почему?
Он: - Ты не успеешь подготовиться за две недели. Чем провалиться на защите сейчас, лучше спокойно защититься осенью. Да и мне так проще, я же ответственный за тебя.
Я помолчал и говорю: - Я успею.
Он: - Садись и пиши. Успеет он. Видал я таких успевальщиков.
Я: - Да успею я.
Он: - Не успеешь.
Я: - Успею.
Он: - Садись и пиши, говорю, блин, блин, блин!
Что делать? Вижу, он на взводе, сел, написал. Посидел, подумал. У меня были совсем другие планы. После защиты я намылился снова в центральные районы страны, намеревался весело провести время. И такие мансы мне вовсе не улыбались. Поэтому я, постаравшись вложить в свой голос как можно больше убедительности, проникновенно сказал: " Валентин Степаныч, я успею. Честное слово, успею."
Он посмотрел на меня скептически, но все-таки, видимо, в моей интонации что-то такое его задело. Поэтому он сказал: "В общем, делаем так. Давай сюда заявление. Пусть лежит у меня в столе. Подписывать и давать ему ход я пока не буду. Но! - он погрозил мне пальцем, - Теперь будешь отчитываться передо мной. Кажный! Божий! День! И если я увижу, что не успеваешь, заявление - вот оно - у меня в столе."
К тому времени я уже полностью проникся серьезностью момента и потому, схватив в охапку свое добро, вприпрыжку поскакал домой, сметая все на своем пути. Не, ну не все, конечно. Просто пару раз врезался в людей на крутых поворотах заворачивая за угол.
И все было бы хорошо, но тут в мою жизнь вмешался футбол.
Дело в том, что я тогда играл за местное "Динамо" и команде предстоял выездной матч на Кубок области. Далеко. Пятьсот с лишком километров. Специфика ментовской работы такова, что это, в общем-то, не работа, а служба. Одно дело вырваться на вечер и совсем другое - уехать на полнедели. Следаки, ППСники, комитетчики - многие из них ехать не могли. Выяснилось, что я одиннадцатый, то есть без меня пришлось бы на поле выйти самому председателю общества "Динамо" - человеку за пятьдесят с солидным животом. Такого допустить я, конечно, не мог. Да и признаться, не хотел. Поэтому 15 июня около шести часов вечера я вместе со всеми грузился в служебный ПАЗик. Кажется, то была пятница. Планировалось приехать в районный центр, переночевать, в воскресенье сыграть на одном из приисков с тамошней командой и в понедельник к вечеру вернуться восвояси. Желательно со щитом.
Без приключений доехать не удалось. Ночью на перевале мы попали в сильный буран. Поначалу ПАЗик только поскрипывал под ударами ветра, качался, скользил и норовил сверзиться в пропасть. "Спокойно!" - орал водитель, разворачивая автобус поперек дороги и пережидая особо сильные порывы. Потом повалил снег. Который оказался нашему старичку ПАЗику не по зубам, то есть не по колесам. Двигаться вперед и вверх он решительно отказался. В ход пошли лопаты и грубая мускульная сила. Так, на руках, и втащили автобус на вершину перевала. Слава Богу, при спуске мы оказались укрытыми сопкой от ветра.
Приехали утром в райцентр, поселились в гостинице и разбрелись по номерам - спать. Часам к трем проснулись последние, и мы решили выйти на здешнюю поляну слегка подразмяться. Вышли, разминаемся, кто мячик катает, кто по воротам стучит. Все как обычно. Вдруг глядим, бежит некая личность мимо торопливой трусцой, пузатенький такой мужичок в кепке. Крикнул нам: "Прячьтесь!" и дальше покатил на коротких ножках. "Что за фигня? - думаем. - Какой-то местный прикол?" Продолжаем тренировку, и тут все кругом стало темнеть со страшной скоростью. Теплый солнечный день моментально превратился в холодный промозглый. Потянуло отвратительным ледяным сквозным ветром. А мы в майках да трусах. Вся одежда в номерах. Было по-настоящему тепло, и нам влом было таскаться с тряпками. Смотрим на небо - е-мое, страх божий! - все затягивает черными тучами. Быстро-быстро! И как завершающий аккорд: посыпал град! Вот тут мы все наперегонки и рванули на крыльцо стоящего рядом с полем строения, под деревянный навес. Точь-в-точь как испуганные телята. Если, конечно, в природе есть не жалобно мычащие, а восторженно матерящиеся телята.
Я залетел под крышу и тут мое внимание привлек висящий на опорном брусе градусник. Впервые и единственный раз в жизни я наблюдал, как обычный атмосферный термометр за несколько секунд, прямо на глазах опустился с двадцати с копейками до пяти градусов. Сам по себе, без какого-либо вмешательства со стороны. Пять-десять минут, и это безобразие кончилось. Мы даже не успели высказать все, что думаем по его поводу. Выглянуло солнце, снова стало жарко. Град, не успев растаять, испарился. Как будто его и не было.
А назавтра предстояла игра.
До прииска было еще километров пятьдесят. Позавтракали, сели, поехали, приехали. Идем на поляну. Ну что, ничего так, довольно прилично. Один фланг ощутимо ниже другого. Ничего удивительного, сопки кругом. Бывало и хуже. Да еще лужа огромная возле одного из правых угловых флагов. А мне предстояло снова играть справа в нападении, значит, лужа эта по нашу с левым защитником душу. Это вызвало пару шуток в наш адрес. Ладно, тоже ерунда. Гораздо больше порадовало, что сама поляна мягкая. Не то, что в городе, где я однажды по молодецкой удали, а проще говоря, по дури лег в подкат. Да так, что содрал с левого бедра здоровенный кус кожи. Окончательно отметина о том подкате сошла годам к сорока. А в двадцать три на бедре красовалось пятно диаметром сантиметров пятнадцать. Как родимое. Походили еще по полю, поискали камни, засевшие в почве, тоже были неприятные случаи раньше. Не нашли. Настроение еще более улучшилось. Тут и соперник подошел, и зрителей подвалило. Все-таки к ним приехала одна из сильнейших команд в области. Что половина основного состава отсутствовала, жители поселка не подозревали. На нас, таким образом, ложилась двойная ответственность. Так председатель спортобщества "Динамо" сказал. Сам я ничего такого не чувствовал. Но на всякий случай ему поверил.
И вот - свисток. Одна из первых наших атак, и мяч забрасывают мне на фланг. Он покачивается на воде. Я несусь к нему на полных парах, влетаю в лужу и через пару шагов понимаю, почему зрители особенно плотно уселись именно тут. Потому что проваливаюсь в яму, и вода оказывается мне выше колен. А она - даже не ледяная, а ледянущая! Вечная мерзлота, другой здесь не бывает. Дыхание перехватывает, но я мужественно двигаюсь к мячу, и вдруг с ужасом замечаю, как наперерез устремляется здоровенный защитник, бухается в ямину и приближается ко мне. Гоня перед собой огромную волну! До сих пор сохранилось стойкое ощущение, будто она накрыла меня с головой, хотя четко помню: волосы остались сухими. Зрители катались по трибуне, наблюдая, как мы на пару пытались выволочь мяч из лужи, стуча по нему коленками. Безусловно, это самый яркий эпизод в моей футбольной карьере!
Дальше было уже не так интересно. Жалея меня, передач в лужу больше не делали, сам я благоразумно сместился в центр. Во втором тайме мяч еще раз угодил туда же, но наш защитник великодушно позволил сопернику единолично вывести мяч на сушу. Выиграли мы 2:1. Гола я не забил, ограничился голевым пасом. На следующий день мы вернулись домой. Другой дорогой. Более длинной, зато без крутых перевалов. И днем, а не ночью. Народ веселился и радовался. А я размышлял: из двух отпущенных мне недель я три дня отдал футболу, фактически потерял, а не дурак ли я? Сейчас уверен: не дурак! Но не нормальный - это точно.
А тогда для меня настали горячие деньки.
И вот наступил он - Момент Истины!
В аудитории стояло четыре доски, развернутые к членам комиссии, коих насчитывалось ровным счетом 11 человек - футбольная команда. На этих досках мне предстояло развесить свои чертежи. Руки тряслись, и мне взялся помогать Паша Журавлев. Спасибо ему - простое человеческое. Я полностью возложил на него эту обязанность, а сам подошел к многочисленной группе болельщиков. Дело в том, что за защитой постоянно наблюдали около тридцати человек сокурсников. Подошел я к ним и сказал фразу, которую прекрасно помню до сих пор: "Ребята, вы меня простите, но я привык биться один на один, и потому прошу вас покинуть аудиторию. Пожалуйста." И все встали и вышли. Так что свидетелем моего "позора" стал только Паша Журавлев, выгонять которого я постеснялся.
Как я сдавал - подробности из головы вылетели. Помню, впал в этакий полуступор, все слышу, понимаю, а слова из горла не идут. Помню, декан, наклонившись по очереди вправо-влево, шепнул что-то на ухо соседям, и это что-то разнеслось до конца цепочек, по флангам. Кончилось тем, что члены комиссии задавали вопросы, сами на них отвечали и спрашивали меня: "Верно?" А я только кивал, мол, так и есть, все пучком, давайте дальше. И только думал: когда же это кончится?
Короче, свой трояк я получил. Вечером на банкете во время одного из перекуров декан сказал памятную для меня фразу: "Ты расширил мои представления о человеческих возможностях". Но это еще не конец.
Через пару дней прихожу в институт, декан меня увидел и выдает: "О, хорошо, что ты появился. Мы не можем тебе диплом дать." Что за чепуха? Оказывается, у меня нет оценки по практике еще после первого курса. У всех есть, у меня - нет. Они не могут до конца заполнить вкладыш к диплому. И пока он мне это рассказывал, мне "сквозь туман времени" вспоминалось, что я с той практики благополучно слинял. Потому что вместо нее предстояла идиотская работа на стройке, а мать из-за этой глупости не уезжала в отпуск, поскольку я о ту пору бухал по-черному, и она справедливо опасалась и за квартиру, и за ее содержимое. Я был не одинок, слиняли многие, но все остальные этот хвост подобрали, а я как-то запамятовал. Вот это засада так засада!
Стали мы: декан, я и секретарша (студентка-вечерница) рыться по шкафам да ящикам столов. Нет нигде никаких данных! Декана осеняет идея. Иди, говорит, на кафедру, у руководителя той практики должны были сохраниться бумаги. Я выругался про себя, но деваться некуда - пошел. Нахожу нужного преподавателя, объясняю ситуацию. Он жизнерадостно говорит: есть такое дело! И лезет в стол. У меня настроение совсем упало. Ну, думаю, сейчас все выплывет. А я уже декану успел по мозгам проехаться, что сдал ту практику на четыре, потом, как и все слинявшие тогда. Нехорошо, блин, зараза. Я стою над преподом и вижу, как он достает нужные бумаги. Первая группа - есть, вторая - есть, третьей, моей, - нету! Вот это сюрприз! Скачу обратно и возвещаю декану радостную для меня новость. А он мне в ответ ушат холодной воды на голову: придется пройти практику по новой вместе с нынешними первокурсниками. Я уже смирился, но тут секретарша говорит: я, кажется, знаю, куда делись бумаги, наверно, их при разделении кафедр унесли к строителям. И убежала. Вот дура, думаю, кто тебя за язык тянул? Сейчас вернется и... Она возвращается радостная вся такая и кричит: "Есть. У него пятерка стоит!" Я аж слюной подавился от неожиданности. Какая, к черту, пятерка? Откуда? Не, гляжу, точно - стоит!
Вот на этом и завершилась эпопея с моим высшим образованием. А секретарше я потом шоколадку принес и пожурил за пятерку. Чего ж ты меня позоришь, мол. У меня отродясь таких оценок не было. Расстались друзьями.
Все.
Сообщение отредактировал Astragal - 22.7.2011, 9:23
|
Истории от Астрагала
10.6.2011, 13:57
Astragal Истории от Астрагала 10.6.2011, 13:57
