Цитата(AZone @ 29.6.2020, 2:45)
По Женевской же конвенции, они не комбатанты если не являются военнослужащими государства состоящим в войне с другим государством. Сепаратисты - участники внутреннего, гражданского конфликта, потому не комбатанты ни разу.
В чем конкретно обвиняют подсудимых?
В убийстве и сговоре для совершения убийства. И это большая проблема для обвинения. Голландская прокуратура могла выбирать из двух вариантов.
Первый вариант. Подсудимых могли обвинить в военном преступлении. В этом случае их нужно было признать комбатантами, то есть официальными участниками международного военного конфликта. Комбатантами, по международному праву, можно считать только тех, кто:
представляет государство в международном конфликте
встроен в иерархическую систему руководства
соблюдает законы войны
В современных редакциях конвенций о правилах ведения войны прямо сказано, что членов неофициальных военизированных формирований, подчиняющихся государству и соблюдающих правила, следует считать комбатантами. Они получают «привилегию комбатанта», которая позволяет им поражать законные военные цели противника, например его боевые и транспортные самолеты. И они, как комбатанты, наряду с обычными военными, будут иметь право на ошибку — как шериф, который открыл стрельбу по преступнику в людном баре, попавший в невиновного.
Это вариант сулил обвинению многочисленные сложности. Так, сначала нужно было доказать, что подсудимые были комбатантами в терминах международного гуманитарного права: то есть участвовали в конфликте России и Украины как «прокси» Москвы, подчинялись российскому военному руководству и были частью единой руководящей иерархии.
Затем следствию пришлось бы доказать, что комбатанты, сбив пассажирский самолет, совершили военное преступление: например, сделали это умышленно или совершили ошибку, которой точно можно было избежать.
Второй вариант (который и выбрали прокуроры) — отказать сепаратистам в статусе комбатанта и судить их как убийц голландских граждан только по внутренним законам. В этом случае они теряют все привилегии; их намерение сбить любой самолет — военный или гражданский — следует считать покушением на убийство, а само сбитие — убийством. Тут возникают противоположные проблемы. Если суд потребует, прокурорам придется доказывать, что обвиняемые не соблюдали законы войны (например, регулярно и систематически — на уровне своего высшего руководства — казнили пленных или грабили гражданских), а также — что самое примечательное — они не были прямо связаны с Россией. Прокуратура Нидерландов намерена сделать именно и то и другое.
показать
Это плохо согласуется тем, что реальная, вполне официально декларируемая цель JIT — доказать связь подсудимых с Россией, а не ее отсутствие. Следователи планируют продолжить попытки установить тех, кто предоставил боевикам из Донбасса пусковую установку «Бук М1» (предполагается, что это члены российского военного или политического руководства), а также членов ее экипажа (как считают в JIT, это российские военнослужащие), непосредственно запустивших ракету и выведших ее на цель. То есть сначала следствие должно будет доказать, что сепаратисты не представляли в Донбассе Россию, а затем — что они были напрямую с ней связаны.
При этом первая часть может показаться суду неубедительной, считают европейские ученые-правоведы, поскольку сепаратистов из Донецка можно уверенно считать прокси России. Юристы ссылаются на дело Душко Тадича — серба из Боснии, который был признан «прокси» Югославии на основании того, что выполнял во время боснийской войны «общие» приказы из Белграда. Кроме того, следует помнить, что Международный уголовный суд считает конфликт в Донбассе прямым столкновением между Россией и Украиной.
Если же следствие собирается «отнять» у подсудимых статус комбатанта с помощью утверждения, что они не соблюдали правила войны, им придется представить дополнительные доказательства; пока JIT ссылается только на доклады правозащитников о пытках и казнях в ДНР.
